Надежда Михалкова о режиссерском дебюте, тинейджерстве и двойной жизни
Надежда Михалкова дебютирует в режиссуре с триллером про подростков и рассказывает Vogue, как cидится в режиссерском кресле и зачем ей это
«Самое последнее, что я могла сделать в этой стране, — это пойти в режиссуру, — мягко улыбается 31-летняя Надежда Михалкова, в 8 лет крепко державшая в руках «Оскар» за «Утомленных солнцем» и всю жизнь окруженная мужчинами-режиссерами: от папы до бывшего мужа. — Я не летаю в облаках, все вижу и понимаю: что если кто-то еще что-то недосказал в мой адрес, то сейчас я услышу все. Но я идейный человек и ради крутой цели могу горы свернуть. У меня была задача — сделать такое кино, которое будет говорить с подрастающим поколением на его языке».
Надежда идет в ногу со временем. Подросткам сегодня уделяют даже больше внимания, чем в 1960-е, когда тинейджеров вообще изобрели как самостоятельную социальную единицу, обладающую покупательной способностью и задающую тренды. Музыканты, дизайнеры, маркетологи, политики — сегодня в поколении Z все видят трендсеттеров, подхватывают их вкусы, пытаются угадать, что будет на хайпе завтра.
Но Михалковой этого мало: «Молодые люди очень хорошо чувствуют, когда ты врешь, притворяешься, хочешь их использовать. Это потребительское к ним отношение заставляет подростков замыкаться в своей субкультуре, вариться в собственном соку. Но если так пойдет дальше, даже мое поколение перестанет понимать, о чем думает молодежь. А мне хочется сказать им, что они не одиноки, что они мне интересны, что я их люблю, таких ранимых, порой невменяемых, порой жестоких».
Сценарий «Проигранного места» (смотрите в кинотеатрах осенью) про подростков, расследующих загадочные смерти друзей, написали драматурги братья Пресняковы — культовый дуэт начала 2000-х, в кино прославившийся фильмом Кирилла Серебренникова «Изображая жертву»: «Они очень тонко чувствуют язык, интонации молодого поколения и вкладывают в эту форму понятный всем возрастам смысл: любовь, предательство, дружба».
В главных ролях — в основном дебютанты и выпускники театральных вузов. Надежда уверяет, что на пробах старалась детей не запугивать: «У нас так построена система, что ребята приходят на кастинг с ощущением, как будто они что-то украли и должны просить прощения. Я сама видела, как на пробах происходят очень некрасивые вещи, поэтому пыталась сделать так, чтобы никто не ушел обиженным». Она искала в глазах кандидатов не стремление понравиться или получить роль, а желание попробовать что-то новое. И собрала свою «стаю». Леша Мартынов ходит со старенькой «нокией», читает книги по архитектуре и к любому делу подходит основательно. Ира Мартыненко — «такая болтушка-веселушка, абсолютно новичок на съемках, но стойко выдержала все выпавшие на нее испытания». Никита Еленев из «Гоголь-центра» — поклонник андеграунда и хип-хопа. Настя Акатова — самая взрослая и опытная в этой компании — девушка общительная, активная, амбициозная и кокетливая, танцует, пишет стихи в стол и мечтает стать успешным блогером.
Как управляться с таким количеством разношерстной молодежи на площадке? «Я подговаривала нашего гримера Игоря Бойко, чтобы он сказал им, что если они будут поздно ложиться спать, он не будет замазывать им синяки под глазами, — смеется Надя. — А еще у нас с ребятами был свой чат, куда они выкладывали фотографии из ресторана в полдвенадцатого ночи, я им грозила пальцем, а они меня успокаивали: «Что вы, Надежда Никитична, это старое фото, мы уже спим».
— Вы, мать двоих детей, и актерам были как мама? — Нет, скорее как старший товарищ. Я ведь и взялась за эту историю потому, что сама не так давно вышла из этого возраста и могу быть связующим звеном между поколениями. Я отлично помню, каково это — быть подростком и какую бурю эмоций ты в этом возрасте испытываешь. Однажды мама позвонила мне в школу — я в 9-м классе училась — и сказала ехать домой, потому что умерла моя бабушка. Первой моей мыслью было: «Какой ужас, как жалко». Вторая мысль: «Наверное, можно будет в школу пару дней не ходить». И третья: «Ой, а ведь меня сегодня на день рождения звали». Я еще тогда ехала и думала, как это странно, что возникает такая палитра мыслей — от похорон до вечеринки. И все это происходит в человеке, который от всего сердца горюет. Об этом мое кино.
Выросшая на съемочной площадке, Надя и в командирском кресле чувствует себя вполне комфортно. От вопросов о разнице между режиссерами — мужчинами и женщинами отмахивается: мол, только повара-мужчины лучше, а во всех остальных творческих профессиях все равны. Но признает, что выработала в себе новое качество — способность определить, чего ты хочешь, и добиваться этого. Потому что без внутренней уверенности идти на площадку бесполезно. «Я Весы, — говорит Надя, — я могу час стоять в магазине и выбирать йогурт. Или решать, пойти в гости или дома остаться».
Надя помнит, как долго в ее жизни все плыло по течению. «Когда появляются дети, ты делаешь то, что они хотят, или то, что, как тебе кажется, им нужно. В общем, мне пришлось провести большую внутреннюю работу, чтобы вырастить в себе человека, который может сказать, что он сам хочет, любит. И это большой прогресс. Потому что в кино «хочу — не хочу» не работает, зато когда я выхожу с площадки, мне все равно, что есть, куда идти. Я готова в каких-то вопросах быть совершенно беспомощной. При мысли об оплате счетов у меня начинается паническая атака. После работы я могу, например, разрешить себе плохое настроение, признаться себе и другим в этом, и, кстати, мне сразу становится легче. В общем, я согласна жить двойной жизнью: в творчестве реализовываться, делать то, что я хочу, а в быту принимать все как есть. Меня все вполне устраивает. Правда, осенью Нине идти в первый класс, и при мысли о школе, об этой стабильности сроком на десять лет я замираю. Поэтому стараюсь об этом особо не думать».
К какой из частей Надиной жизни относится мода? Что это — творчество или быт? «У меня есть примета: если я не оделась с первого раза, буду мерить все — платья, юбки, брюки — и точно опоздаю на час. Так что, если сразу с нарядом не сложилось, надо просто надеть майку и джинсы и выйти из дому. Но вообще я приучаю себя наряжаться. Мама всегда очень элегантно одевается: черный бархат, платья, никаких джинсов. А мне, особенно подростком, хотелось быть как можно менее заметной: кепка, куртка, ссутулилась и пошла. Сейчас мне нравятся Dries Van Noten, Céline, Prada, из наших — Terekhov и Viva Vox. Люблю, чтобы было женственно и удобно, чтобы все-таки в платье можно было дышать. И восхищаюсь Наташей Гольденберг, которая умеет выглядеть элегантно и модно. Вот эту работу над собой, когда ты надела юбку, каблуки и с улыбкой вышла на улицу, я тоже сейчас веду».
Прически: Маргарита Ханукаева
Макияж: Лариса Хатмуллина
Ассистенты фотографа: Павел Панкратов, Дмитрий Суворов
Стилист: Наташа Гольденберг
Ассистент стилиста: Татьяна Шеваренкова
Ассистент визажиста: Мария Ромахова
Продюсер: Маргарита Синяева
Редакция Vogue благодарит Владилена Разгулина за предоставленные для съемки апартаменты
